Порой я эвакуирую её из памяти. Для бездны лет, отделяющей меня от тех дней, я вижу её лицо достаточно чётко. Но я не всегда доверяю своей памяти: вполне возможно, что какая-то подробность её облика недостаточно верно схвачена. Увы, у меня нет её портрета.
Но у меня есть моя фотография. Правда, ужасная: для какого-то удостоверения. Снимал меня уличный фотограф. Его заведение, подобие брезентовой кабинки, было украшено аляповатым орнаментом. Зато над головой — безоблачное южное небо. Он вставил мою голову в рамку, в какой запечатлевали ещё наших предков. А напротив стояла она. И голова моя была направлена в её сторону. И я смотрел на неё.
Я просто обязан эту фотографию увеличить. Сильно. Так сильно, как моё желание увидеть её настоящее лицо. Ведь она должна была отразиться в моих глазах! В той брезентовой кабинке, в чистом хрусталике южного солнца. Настоящая.
Станислав Ежи Лец
